НУ | К.Гребнев | От радикльного субъекта | 17.12.2004

От радикального субъекта к радикальному объекту

Обзор лекции Александра Дугина «Радикальный субъект и его дубль. К онтологии антихриста», Новый Университет

Как выяснилось в процессе лекции, речь идёт об уникальном моменте эсхатологической драмы перед самым концом цикла, или концом времен, если речь идёт об авраамической традиции. Всё внимание докладчика было уделено лишь одной маленькой точке, причём, как выяснилось позже, не существующей в действительности, а если и существующей, то бесконечно малый промежуток времени.

Известная всем традиционалистам изначальная полнота света, за время исторического процесса постоянно утрачивается, до тех пор, пока не настаёт царство Тьмы. Но в проявленном мире, где существует борьба противоположностей, Тьма не может существовать сама по себе, для её существования необходим Свет. Таким образом даже в пограничной точке, когда Тьма заполонила всё, необходимо должна существовать бесконечно малая световая точка. Если по оси ординат сверху вниз отложить время, то присутствие Света можно символически изобразить «белым треугольником», обращённым вершиной вниз. Нижняя вершина и есть та самая точка.

Если рассматривать в буквальном смысле треугольник, то его вершина действительно бесконечно малая точка, лишённая длительности во времени, и не ощутимая ни для кого, кроме неё самой. Но если рассматривать этот момент с позиции догмата о том, что «врата ада не одолеют Её», то возможно лишь асимптотическое приближение к Ней. А как показал Рене Генон в своей работе об исчислении бесконечно малых величин, в реальном мире такой точки достичь невозможно. Математики нам врут, когда пишут lim(1/x) при x, стремящемся к бесконечности, равен нулю. Каким бы беспредельно огромным мы ни брали х мы получим конкретную величину, которая в бесконечное количество раз больше точки, т.е. величины не имеющей размера. Так вот математики нам предлагают пренебречь погрешностью, которая в бесконечное количество раз превышает измерение. Судите сами, насколько достоверны данные такого эксперимента.

Абстрактно, в идеальном мире, на математическом уровне, мы, конечно же, это всё понимаем, но как это приложить к нашему, реальному, миру? Как мы можем Духовный Свет дробить на бесконечно малые частицы? Но, по сути дела, речь шла о последнем праведнике, ради которого Бог терпит всю остальную мерзость в лице всего человечества. Вот этот-то праведник, и называется радикальным субъектом. И тут действительно возникает серьёзнейшая проблема. Христос в Своё время говорил: «Если Я сам свидетельствую о Себе, то Моё свидетельство не верно…»! А теперь представьте себе радикального субъекта, кто может свидетельствовать о нём, кроме него самого?!

В последнем феномене и кроется причина дубля радикального субъекта. В такой ситуации любой может заявить о себе, что именно он – радикальный субъект. Иными словами у человечества последних дней абсолютно отсутствуют какие-либо критерии для того, чтобы отличить Свет от Тьмы.

И вот тут, на этом моменте лекции наш многоуважаемый Александр Гельевич высказал ключевую мысль, которой никто из простых смертных от него не ожидал:
«Многие последователи традиционалистской линии пытались подбить меня на то, чтобы я поднял эту тему уже два десятилетия назад, но я её не поднимал. Сейчас я считаю, что её стоит поднять. Это проблема традиционализма в эпоху постмодерна или в эпоху великой пародии. <…> Изменение онтологических условий ставит задачу переформулирования традиционализма в эпоху принципиально новую, с иными онтологическими векторами. И сегодня простое воспроизводство тех традиционалистских рецептов, с которыми мы имели дело, когда модерн только кончался, но ещё не кончился, уже само по себе превращается в нечто странное. И наоборот, то, что было маргинальным и странным в традиционализме, в частности, замечательный Жан Парвулеско, становится сегодня в эпоху великой пародии наиболее актуальным и центральным. <…> Должен произойти переход и фундаментальный сдвиг к фиксации на теме радикального субъекта и на эсхатологической проблематике…

Необходимо фиксироваться на новых горизонтах новой метафизики. Необходимо делать это на свой страх и риск, то есть как бы в отрыве от «белого треугольника». Скромность традиционализма в эпоху постмодерна, а традиционализм всегда очень скромная реальность, должен заключаться в том, что действительно мы не можем кичиться или бравировать принадлежностью к традиции. <…> Мы должны отстаивать позиции радикального субъекта даже в том случае, если у нас нет никакого, ни внутреннего, ни внешнего подтверждения того, что мы имеем для этого определённое основание. Иными словами, речь идёт об абсолютно волюнтаристическом акте. Если вы внимательно следили за тем, что я говорю, вы понимаете, на грани чего мы в таком случае оказываемся. В этом нерв».

После окончания лекции массы конечно немного недоумевали, кто же эти тайные неизвестные последователи традиционализма, так давно мечтающие оторваться от «белого треугольника» традиции? Но у тех, кто действительно внимательно следил за тем, что он говорил, не осталось никаких сомнений в том, кто же на самом деле является тем самым, по отношению к собравшейся аудитории, радикальным объектом…