Будут стражи порядка петь долгие
черные песни
Про висящих над небом, про синих весенних циклопов,
Гномы разом расчехлят глазницы своих телескопов,
Чтобы руки могил дуновением дрожи воскресли.
Я играл сам с собой в удалые
разгульные игры,
Где пол-тела дают, а другие пол-тела сжигают,
Семизвездным атлетом по воздуху дружно шагают,
А потом устают и съедают их красные тигры.
Не могу усыпить подозренья, что
раньше я где-то
Точно также бродил и похожие строил гримасы,
Совершенно тождественно резал ножом ананасы
И за прутьями клетки все так же кривлялись
атлеты…
Ангел мой -- анаконда, мой парус
-- отбеленный иней,
Страус мой -- катаракта, мой пламень - зеленая
горечь,
Мне не в мочь, но я верю: раскроются злобные
зори
И на яхте ногтей к нам причалит серебряно-синий
Змей по имени названный в честь
крокодила
В оперенье жемчужном с заветной подругой-сигарой.
Он раздаст нам половники, спицы и мысли задаром
И прикажет Луне, чтобы с неба та не заходила.
Он нальет в чаши черепа мягко
тягучие струи,
Прополощет руками все то, что хранится под
кожей,
Если сможет, то выключит свет, ну а если не
сможет,
Прикоснется к тому, что осталось, и в лоб поцелует.
Змею - змей, аду - ад, тихой
женщине - мертвая кошка.,
Бестелесной лагуне - морщинистых волн утешенье.
Ядовитый начальник подпишет слюной заключенье
И пошлет снегирям через розовой раны окошко.
Замок снов, телевизор, эмоций
ошпаренный крейсер.
Похотлив математик как первенец гнезд альбатроса.
Я подсматривал тайно, как тихо из звездного
плеса
Выходил в сад больничный с седой головой розенкрейцер.
Мать-реальность, ты стонешь,
ты что так жестоко болеешь?
Ты зачем чешешь лапкой сокрытое в погребе сердце?
На белесом песке след подошвы от единоверца,
Потерявшего сон и флакон канцелярского клея…
Я приду за тобой, но споткнусь
на дубовом пороге,
О косяк головой невзначай, но фатально ударюсь,
Упаду, и умру, и сглотну кровь, и тут же состарюсь,
И повозка собак унесет меня прочь по дороге.
К предпоследней инстанции - той,
где мне выпишут карту,
Что за годы борьбы съел 560 куропаток,
На израненном мозге поставил 17 заплаток,
Что все силы отдал на служенье подземной Аггарты.
И тогда, наконец, обнаружится
тот, кто летает,
Кто в штанах и с клыками, и смотрит безжизненным
глазом,
Мы с ним перемигнемся, и станем едиными разом,
И следы от меня как весенние капли истают.
(2000)
http://www.arctogaia.com/public/stihi1.htm#30