В идеальных озерах гранатовых грез 
волки будят как тени невольную дрожь, 
и стекает с бутонов невидимых роз 
Ядовитых паров фиолетовый дождь. 

В империи глобального контроля 
Вы в “Шевроле” читаете Жан-Поля, 
и кто-то шепчет Вам из тонких сфер — 
"Pleurez, enfants, vous n'avez plus du pere." 

В темно-синем плаще 
голубых бореальных ветров, 
позабыв про эон, 
где тревожно рычит Адамас, 
Ты хочешь искать 
на Востоке оптических снов 
цветок Бараас над дорогой, ведущей в Дамаск. 

Femme. 
Белизна арсенических стелл, 
в экзальтации пьющих туманную кровь Андрогина. 
Идеальный овал 
наготы 
инфернального 
сплина. 
Notre-Dame-sous-la terre 
et l'inceste avec fils 
dans le ciel. 

О субтильный морфей, 
обезьяна оптических стран, 
где лимонные тигры 
лиловых едят лесбиянок, 
где цветет суицид 
в нереально зеленых лианах, 
где заснеженный барс 
робко смотрит в кровавый туман... 

Иди, Илия, 
пить кошмар 
из фонтана Хольмат. 
Путь твой ясен и сух, 
но как истина мутен вопрос. 
Тело девы плывет 
dans la mer obscure et tenebreuse, 
из невинных грудей 
исторгая лактический яд. 

Назови меня громом, 
утробно пылающий Юг! 
назови меня гробом, 
притворно болотистый Север! 
Я иду на Восток, 
обнажив крест раскинутых рук, 
а в глазах моих Запад, 
фиорды и сумрачный берег. 

Пробуждаясь Луна 
растворяла причины созданий, 
обезумевший маг отрицал аксиомы закона, 
детям дали кристаллики льда 
и слова заклинаний, 
чтобы дети пошли 
по дороге небес к Ориону. 

Я хочу умереть за идею полярных царей, 
и в кровавую ночь 
я хочу опустить свои пальцы... 
Вот уже третий день 
атакуют нас неандертальцы, 
своим воем пугая 
измученных наших коней. 

Я напрасно читал “Житие Аввакума”, 
по зеленой воде рассыпая следы, 
под пятою луны тихим свистом акулы 
погружаясь в души огневые сады...